О ребрендинге этого прикаспийского региона России, формирующего в наши дни свой новый туристический образ, восстанавливая, а подчас и создавая новую отельную базу и базу здравниц, мы уже рассказывали в статье «Дагестан: ребрендинг». Однако, как известно, в центре любой туристической дестинации – те объекты, которыми она гордится и которые готова представить туристу. Словом, объекты показа.

Путешествие вдоль Каспия в пространстве и во времени

Уже во второй день пребывания в Дагестане, прислушиваясь к разговорам вокруг, я обнаружил удивительную (для себя) вещь: все местные жители не только с нами, гостями, но и между собой говорят, как правило, по-русски.

– Вообще-то ничего в этом странного нет, – в свою очередь удивился моей наивности Махач Вагабов, помощник постоянного представителя Республики Дагестан при Президенте РФ, доктор исторических наук, заслуженный деятель науки Дагестана. – Вы, похоже, запамятовали, что в нашей республике проживает 14 народностей, и у каждой – свой уникальный язык. А русский как раз и стал общим – поистине языком общения всех дагестанцев.

Мы разговорились об этой черте дагестанской современности в одном из красивейших мест Махачкалы – на Родопском бульваре. Это типичный южный приморский бульвар с вереницами деревьев вдоль набережной, с кафе и аттракционами, дамами, выгуливающими собачек, бабушками с внуками и солидными ветеранами, азартно стучащими в нарды или в домино. При этом Родопский бульвар очень «фактурен» своим «населением»: почти каждый из сотен прогуливающихся – либо социальный тип, либо неординарная личность. С моря парк частично обрамлен полоской городского пляжа, весьма многолюдного. Но еще и окантован железнодорожным полотном вдоль каспийского берега, и это, на мой взгляд, единственное, что его не красит. Хотя избавиться в обозримом будущем от сего наследия советского градостроения вряд ли возможно. А может, и не надо.

Ведь прошлое – не лакированный вазон с цветами. В нем понятия «хорошо» и «плохо» порой сплетены столь тесно, что не разделишь: вот этот «кусочек» оставим потомкам, а вон тот напрочь зачеркнем в памяти. Так и с поездами, грохочущими между морем и бульваром. Я ведь и сам, некогда регулярно преодолевая сей путь в качестве пассажира, было дело, любовался бульварными сюжетами прямо из окошка поезда, а то, что сие кому-то неудобно, мне и в голову не приходило.

Скала желаний

Вот так и с Чиркейским водохранилищем. Некогда, в советское время, решив возвести ГЭС на реке Сулак, здесь, как водится, затопили множество крестьянских жилищ, разрушив вековой уклад местных семей. Хорошо ли это? По мне, вряд ли. Но потом съехались в эти края энергетики и строители со всего Союза. Выросла Чиркейская ГЭС, по сей день питающая электроэнергией чуть ли не половину Дагестана. И это хорошо! В созданном при ее сооружении поселке энергетиков Дубки появились школа, больница, туристическая база «Чайка», куда по сей день съезжаются дети из разных уголков России – отдыхают, учатся навыкам туризма, ходят в походы. И это отлично! Есть тут гостиница на 150 мест с возможностью расширения. Разработаны и свои разнообразные экскурсионные программы. Чем плохо?

– Мы проводим поисковые экспедиции, находим следы селений, которые не один век уже прекратили свое существование, – говорит директор турбазы «Чайка» Дада Гаджиев. – Обнаружили, например, подтверждение тому, что и Михаил Лермонтов в своей поэме «Кавказский пленник», и Лев Толстой в одноименной повести описывают именно эти места. Словом, туристам в наших краях скучно не будет ни дня.

Но самый, по-моему, замечательный результат той давней «энергетической революции» – эстетический: на карте Дагестане появился потрясающей красоты объект – Чиркейское водохранилище. Рукотворное озеро замысловатой формы в окружении величественных скал, то будто на твоих глазах покрывающихся зелеными кущами, то по-марсиански обнаженных, приковывает и не отпускает твой взгляд, сколько бы тут ни находился.

Приезжают на Чиркей порыбачить, пожарить шашлыки, просто отрешиться от суеты в нежных объятиях этого природного великолепия. Чаще пока, конечно, приезжают не гости со стороны, а все же сами дагестанцы – эти места давно им знакомы и ими любимы. Но и я, стоило только мне увидеть, – полюбил сразу. Обещаю: так будет с каждым. Приезжайте и посмотрите.

– Надо активно развивать в этих краях инфраструктуру, строить новые базы, приглашать людей – и народ сюда непременно потянется отовсюду, – убежден Мурад Хавчаев, директор Туристического бизнес-центра «Дагестан». – Республиканский комитет по туризму имеет серьезные намерения сделать Чиркей одной из самых популярных туристических территорий Дагестана. Это давняя мечта председателя Комитета Магомеда Исаева.

В самой середине Чиркея мы вплотную (глубина позволяла) подплыли к небольшой вертикальной скале – и с носа нашего катера каждый смог приложить ладонь к ее шершавой, обветренной поверхности.

– А давайте назовем ее Скалой желаний, – предложил Мурад Рашидович. – Если прикоснешься и задумаешь желание, оно непременно исполнится.

Нет нежнее цитадели

Если Махачкала – воплощение столичной солидности и монументальности с памятниками героям и поэтам, университетами и театрами, то холмистый малоэтажный Дербент выглядит как-то даже слишком легкомысленно и моложаво для своего совсем не юного исторического возраста. В 2015 году город намерен отпраздновать свой 2000-летний юбилей, и к этому событию сейчас готовится вся республика.

Увитые лозой балкончики, пряные запахи готовящейся еды из открытых дверей жилищ, беззаботные, открытые, улыбчивые лица повсюду – что у Джума-мечети, что у синагоги, что у православной церкви – все это как-то даже не вяжется с образом города-крепости, испокон веков оборонявшегося от неприятеля. А ведь оборонялся! И многим завоевателям давал отпор. Само название «Дер-бенд» означает «Ворота на замке». Но сегодня эти «ворота» просто излучают открытость, доброжелательность.

Казалось бы, может ли крепость быть изящной и нежной? Но цитадель Нарын-Кала именно такова. Ее тут еще, кстати, называют гранатовидной. Я присмотрелся: пожалуй, похожа. Эти толщенные стены как-то женственно округлы и подчас, на отдельных своих участках, поражают почти ажурной кладкой.

Говорят, строивший цитадель и поселившийся в ней со своими 40 женами Фатали-хан был большим эстетом – и по женкой части, и по архитектурной. Это, правда, не помешало ему создавать на крепостной территории не только функциональные, жизнеобеспечивающие объекты – вроде водохранилищ, но и многочисленные зинданы, круглые каменные ямы глубиной до 11 метров и шириной, в которой непросто было повернуться даже одному узнику. Кстати, в скором будущем в самом крупном здешнем водохранилище соорудят Музей виноделия с дегустационным залом. Ну, а в зинданах любят фотографироваться самые «безбашенные» из туристов.

Последние лет 40 здесь ведутся активные раскопки, многие из найденных артефактов (в основном XIV-XVI веков, но некоторые даже VIII века) – уже в музеях. Иные же выставлены прямо здесь, и к этим фрагментам резных колонн и могильных плит гиды приводят туристов и студентов-историков. Неслучайно в 2003 году цитадель Нарын-Кала, наряду с фрагментами городских стен и старой частью Дербента, была включена в число объектов, охраняемых ЮНЕСКО.

– Сегодня Нарын-Кала – памятник федерального значения, – рассказывает Вели Юсифов, директор крепостного комплекса-заповедника. – Через эти места некогда пролегал Великий Шелковый путь, и мы хотели бы вписать свой туристический маршрут в общую международную программу, связанную с ним.

При раскопках на 10-метровой глубине тут был найден уникальный объект, в оценке предназначения которого специалисты расходятся, тем не менее, единодушно относя его к IV веку. Кто-то считает это сооружение просто необычной формы водохранилищем. Но группа российских ученых во главе с авторитетным археологом Александром Кудрявцевым уверена, что это – так называемый крестокупольный, катакомбный храм, который уже в более поздние времена (в XVII-XVIII веках) стали использовать в качестве водохранилища. Дебаты еще не закончены. Но если подтвердится последняя из версий, то это станет сенсацией в мировой археологии XXI века.

Нарын-Кала с ее изящной неприступностью в разные времена притягивала многих знаменитостей. Есть даже предание, что где-то в этих краях похоронен Георгий Победоносец. Побывал как-то проездом на здешнем восточном базаре русский путешественник Афанасий Никитин, только вот, ходят слухи, обиделись на него местные жители: что-то купил, не торгуясь, а так не принято. В 1858 году прибыл сюда сам Александр Дюма-отец. Решил было посвятить крепости свои нетленные строки, но ему показали уже переведенный тогда труд его русского тезки Бестужева-Марлинского, посетившего и описавшего цитадель несколькими годами ранее, и француз скис: мне так не написать…

Много занимательных историй рассказывают туристам в Нарын-Кале. Молодежь, например, по неясным мне пока причинам, очень любит сюжет про то, как многоженец-хан просто испереживался по поводу отсутствия в его гареме жен-грузинок, славившихся своей красотой (дочери большинства соседних народов уже в наличии имелись). Послал он своих воинов за соответствующей добычей. Те захватили группу красоток, но по пути назад вынуждены были принять бой от преследователей, перед которым быстренько замуровали девушек в скале, завалив вход огромным камнем – чтобы не достались они неприятелю. В той схватке ханский отряд был полностью перебит. Досталось и его противникам. Да так, что про невест попросту забыли.

Но самая театральная, по сюжету, история, как мне кажется, связана с именем Петра Великого. Оказался он здесь в 1722 году – на одном из этапов своего персидского похода. Тогдашний дербентский правитель, напуганный наступлением русской армии, сбежал через задние крепостные ворота, с тех пор именуемые позорными. Ну а его подданные принимали российского царя с почестями великими. Однако в самый разгар торжеств вдруг разразилось страшное землетрясение. Все напугались пуще прежнего – и пали ниц. Один лишь Петр смекнул: из этого можно извлечь тактический успех. С деланной яростью, достойной античных трагедий, он ударил плетью по стене – и землетрясение прекратилось. Везунчик, известное дело, был царь. После чего, сами понимаете, ему уже не потребовалось доказывать местным жителям свое право владеть всем и всеми.

Впрочем, российской Нарын-Кала, а вместе с нею и Дербент, оставалась в те времена недолго: вскоре Анна Иоанновна уступила город персам, и только в 1813 году эти территории вновь вошли в состав Российской империи.

Словом, истории и историй за стенами цитадели – не на одну экскурсию.

Любители же иных «жанров» могут посетить Дербентский коньячный завод, который славится традицией производства виноградных спиртов, восходящей к 1861 году, а качеством своей продукции – с советских времен по сей день.

Вот такой он, Дагестан сегодня – разный на вкус.

В относительно недавнем прошлом один только в Дербент ежегодно приезжало до 300 тысяч туристов. А республика в целом считалась популярнейшей здравницей, получить путевку в которую было за счастье. Традиции эти никуда, впрочем, не делись. Какие-то из них надо подновить. А об иных просто напомнить нашему брату-отпускнику, давно уж «перекормленному» турецкими или еще какими-то «экспортными» турпродуктами. Они ведь совсем не по определению лучше родных, российских.