Акай Муртазаев: «По современным требованиям к российским ученым Эйнштейн не смог бы работать»
- Акай Курбанович, какие открытия и научные достижения 2018 года вы можете отметить?
- О достижениях институтов лучше расскажут сотрудники и директора этих институтов. Я скажу о Дагестанском научном центре РАН и об Институте физики. Как правило, говорить об открытиях и достижениях в науке надо с осторожностью. Выдающийся это или рядовой результат, чаще всего выясняется с течением времени. Поэтому могу сказать, что в центре и в институтах идет планомерная работа по выполнению государственных заданий. У них у всех есть свои достижения.
У нас в центре два научных подразделения – Аналитический центр коллективного пользования и отдел математики и информатики. Аналитический центр хорошо оснащен современным оборудованием и проводит много интересных исследований, связанных с возможностью практического применения в Дагестане. К примеру, одна из их разработок – материалы, пригодные для создания фильтров для очистки воды из разных сортов древесины. В хороших фильтрах обычно должны использоваться угольные фильтрующие элементы. В недорогих фильтрующих системах используют синтетические волоконные системы. Хорошие угольные фильтры делаются на основе древесного угля. Исследования показали, что абсорбционные свойства древесного угля сильно зависят от сорта древесины. Зная, какой уголь лучше абсорбирует те или иные химические примеси, можно создавать фильтрующие элементы для конкретных источников воды.
Наши сотрудники исследовали на химический состав практически все сельские источники воды в 32 горных районах Дагестана. В зависимости от того, каков состав вода в том или ином селе, можно подобрать соответствующий фильтр. В значительной мере ряд болезней связан с наличием вредных примесей в воде, которой пользуются жители наших сельских районов. Правильный подбор фильтрующего элемента может в значительной мере решить проблему вредных примесей в питьевой воде. Это большая работа, которая будет иметь практическое применение. Грант Главы Дагестана за 2017 год позволил нашим сотрудникам в этом направлении проделать значительную часть работы.
Что касается отдела математики и информатики, на 2018 год было сформировано сильно завышенное государственное задание. Они эту работу с честью выполнили. Что из этого считать выдающимся, сегодня сказать сложно. Что считать достижением в науке из свежеполученных результатов, как правило, трудно сказать. Когда в 1961 году было предсказано существование бозона Хигса, никто не мог сказать, что это выдающийся результат. Спустя более 50 лет провели большой дорогостоящий эксперимент на адронном коллайдере в Швейцарии и открыли бозон Хигса. Теперь это открытие считается одним из самых выдающихся результатов XXI века и позволило значительно улучшить современные представления о микромире и макромире. Эйнштейн в 1919 году создал общую теорию относительности и предсказал гравитационные волны. Гравитационные волны были открыты в 2015 году. То есть 96 лет его предсказание ждало своего экспериментального подтверждения. Эксперимент был чрезвычайно тонкий, сложный, дорогостоящий и очень хитрый. Хотя ряд специалистов считает, что однозначных доказательств нет, но большинство ученых уверены, что предсказание Эйнштейна осуществилось и гравитационные волны открыты.
По Институту физики хочу сказать про один результат, который близок мне. Мы ведем совместные исследования с Институтом физики металлов из Екатеринбурга. Там есть группа, которая занимается так называемыми явлениями фрустрации в магнитных материалах. В психологии термин «фрустрация» имеет свое значение, а в физике под фрустрацией понимается ситуация, когда система не может прийти в одно конкретное состояние с минимальной энергией. Дать более легкого объяснения этому явлению я не могу. Было предсказано, что в объемно-центрированной кубической решетке должно возникать явление полностью фрустрированного состояния. Но это явление, как показали у нас в Институте физики, почему-то в этих кристаллах не возникает. Там возникают совершенно другие состояния, но в полностью фрустрированное состояние система не переходит. Пока этому внятного объяснения нет.
- Что можете сказать о реорганизации Академий наук? Что изменилось для Дагестанского научного центра?
- В советские годы все академические классические институты входили в единый центр – филиал Академии наук СССР. В последующие годы эта система постепенно трансформировалась и в 2010 году все институты получили полную самостоятельность и стали отдельными юридическими лицами. В 2013 году последовала реорганизация Российской академии наук. Институты перешли из структуры РАН в специально созданное Федеральное агентство научных организаций. Оно просуществовало до мая 2018 года. В прошлом году создали новую структуру – министерство науки и высшего образования и туда передали все институты из ФАНО. На данный момент все институты академического профиля находятся в министерстве науки и высшего образования, как и все вузы. Начиная с 2014 года по всей стране идет процесс объединения академических институтов в крупные научные центры. В апреле 2018 года процесс объединения начался и в Дагестане. На данный момент у нас этот процесс близится к завершению. К 1 апреля мы все юридические формальности должны завершить.
Конечно, как в любом большом деле, здесь есть плюсы и минусы. На мой взгляд, плюс всех этих трансформаций заключается в том, что проведена большая работа по инвентаризации земельно-имущественного комплекса. Здесь ситуация с учетом земель и имущества стала существенно лучше. Второй, как мне кажется, возможный плюс – это создание крупных научных организаций. После реструктуризации в Дагестане будет создан крупный Федеральный исследовательский центр – Дагестанский Федеральный исследовательский центр РАН (ДФИЦ РАН). Здесь тоже не всё так просто, тем не менее, мне кажется такая крупная структура более приспособлена к выживанию в современных условиях. Большая структура более конкурентоспособна и у нее больше возможностей решать проблемы. Кроме того, упрощается процесс взаимодействия институтов.
Что касается минусов, на мой взгляд, это сильная бюрократизация процесса. Стороннему человеку трудно представить, что в науке возможна такая бюрократизация. Очень большой прессинг в этом плане по подготовке и оформлению всевозможных отчетов, требований, форм. Приходит бесконечный поток указаний и запросов. Вроде бы люди наукой должны заниматься, а не постоянно писать отчеты. Самое ужасное, что отчеты и их содержание и формы непрерывно меняются. Совсем плохо то, что конца и края не видно этим преобразованиям. Вы можете себе представить, что объем государственного финансирования научных исследований считается в нормо-часах? То есть работа ученого оценивается в нормо-часах. Я не знаю, можно ли еще к какой-то творческой профессии применить систему нормо-часов. Что должен, к примеру, художник делать в течение дня, нарисовать 0,5 квадратных метра картины? Ученый может целый год ничего не выдавать, а потом может быть серьезный прорыв. Примеров великое множество. Это абсурдные требования и формальный подход.
Поскольку работу оценивают по формальным показателям, то требуется, чтобы в течение года было опубликовано определенное количество работ. Но к научной работе это не имеет никакого отношения. Если показатели не будут достигнуты, снижают финансирование, от этого все страдают. Это понимает руководство научных организаций, сами ученые, в итоге уровень и качество научной работы снижается. Получив результат, должен тут же его опубликовать, вместо того, чтобы осмыслить и проработать. Оценка научной работы по формальным показателям приводит к тому, что проводить серьезные фундаментальные исследования становиться невыгодно. По современным требованиям к российским ученым Эйнштейн у нас не смог бы проработать и одного дня. Он бы не выполнил ни один из показателей и вылетел бы из любого нашего института.
- Какие разработки дагестанских ученых внедрены в производство? В каких отраслях производства налажено сотрудничество?
- Есть целый ряд разработок, готовых к практическому применению. Например, Каспийский завод листового стекла выпускает качественное оконное стекло. Мы разработали для него специальное теплосберегающее покрытие, обладающее эффектом теплового зеркала. Как правило, в зимний период тепло из помещения уходит через окно. Замена обычного оконного стекла на стекло с таким покрытием позволяет уменьшить потери до 90%. В летний период можно получить обратный эффект. Стоимость стекла будет, конечно, несколько выше, но эффект тоже большой.
Это только один вид стекла. Наши технологии позволяют получать стекла с разными потребительскими качествами, в том числе для строительной и мебельной отрасли. У нас была договоренность с заводом наладить совместное производство партий высокотехнологичных стекол. Казалось бы, осталась мелочь – запустить это всё в производство, но в какой-то момент на предприятии сменилось руководство, затем сменилось руководство в министерстве промышленности Дагестана, которое нам содействовало в развитии этого проекта, потом сменилось руководство республики, потом начался процесс реструктуризации, и у нас этот проект сейчас в подвешенном состоянии. После завершения реструктуризации мы к этому проекту вернемся, но пока ситуация такая.
С другой стороны, наши предприятия не очень-то заинтересованы во внедрении чего-то нового. Потому, как правило, разработки «зависают» и начинают устаревать. У нас руководство страны и республики хотят иметь прикладные разработки и это правильно. Хотя прикладные разработки для академических институтов – это второстепенная задача, первостепенная – научные исследования. Тем не менее, разработки есть, но с внедрением у нас как всегда не всё просто.
Другой пример – наши сотрудники Института физики экспериментально в лаборатории создали огнезащитную пропитку для деревянных конструкций. У обработанных по этой технологии материалов огнестойкость очень высокая, дерево под действием высоких температур может дымиться, обуглится, но не загорится. При строительстве можно использовать деревянные конструкции, обработанные этим материалом, тогда больше не потребуется проводить дорогостоящие работы по обработке противопожарными пропитками. Да и пожаробезопасность сильно повысится.
- Есть ли взаимодействие с академическими центрами других регионов, какие-либо соглашения или договоренности?
- Дагестанский научный центр – самый крупный академический центр на Юге России. У нас 10 академических институтов, которые по своим направлениям охватывают основные направления развития республики. Традиционно наши институты взаимодействуют с профильными институтами из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Многие наши институты взаимодействуют с организациями из соседних регионов. Есть работа и по договорам и по подписанным соглашениям, но чаще всего ученые взаимодействуют на уровне лабораторий и исследователей. И эта цепочка работает даже эффективнее, чем по заключенному договору. Допустим, если говорить по Институту физики, наши коллеги из из Москве, Екатеринбурга и других городов готовят образцы для экспериментальных исследований. Когда работа уже выполнена и опубликована, в соавторах указываются все, кто внес вклад в выполнение работы. Такая работа эффективна и не требует формального подписания бумаг. В ближайшее время ДНЦ РАН планирует заключить договор с Национальной академией наук Азербайджанской Республики, Институт физики ДНЦ РАН намерен заключить договор с Институтом физики НАНА.
- С какими проблемами сталкивается сегодня дагестанская наука?
- Наши организации имеют статус федеральных учреждений, поэтому у нас те же проблемы, что и во всей стране. Это устаревшее оборудование, мощный бюрократический пресс, недофинансирование науки, процесс реструктуризации, который скоро завершим и надеемся после этого можно будет спокойно работать. Хотя опыт показывает, что преобразования и реорганизации в России не имеют тенденции к завершению. Если смотреть по вузам и школам, там то же самое – не видно конца этим преобразованиям. С другой страны, запущен большой национальный проект «Наука». Выделяется достаточно большое количество денег, и мы надеемся, что дагестанская наука тоже сумеет поучаствовать в этих проектах и получить какую-то поддержку.
- Планы дагестанских ученых на будущее, может быть, обозначены какие-то задачи?
- Раньше наука была творческим процессом, а сейчас сложно сказать, потому что государство не видит в науке творчество, подход как к производству, например, как на заводе. А наука по таким законам не работает, и невозможно, чтобы она выполняла бесконечно какие-то планы, отчитывалась по ним и т.д. Мы надеемся, что процесс реструктуризации, объединения скоро закончится и удастся работать спокойно и фундаментально. А наука это все-таки творческий процесс и чисто количественный подход здесь не работает. К примеру, Григорий Перельман, который 15 лет не давал результатов и был уволен из всех институтов. Но потом он решил фундаментальную проблему, которую не могли решить десятки лет. Ему была присуждена самая престижная у математиков премия Филдса, от которой он отказался.
- Чего бы вы хотели пожелать коллегам в профессиональный праздник?
- Хочу пожелать всем дагестанским ученым успехов, здоровья, благополучия, понимания важности их работы со стороны государственных структур, дальнейших успехов в развитии дагестанской, российской науки.
