Семинар-совещание о взаимодействии государства с гражданским обществом в сфере противодействия коррупции прошел в Махачкале
Мероприятие прошло с участием представителей органов государственной власти, правоохранительных органов республики, Общественной палаты и общественных организаций Дагестана.
Говоря об эффективных механизмах взаимодействия и привлечении институтов гражданского общества в проводимую государством антикоррупционную политику, начальник Управления международных, межрегиональных связей и работы с институтами гражданского общества Миннаца РД Наталья Беламерзаева отметила, что российское антикоррупционное законодательство, предоставляя широкие возможности участия гражданского общества в противодействии коррупции в качестве основного его субъекта, не устанавливает конкретного содержания такого участия по формам и механизмам взаимодействия с государством.
С одной стороны, здесь существует расчет на то, что структуры гражданского общества, которыми в настоящее время в России являются более 700 тыс. организаций, относящихся к более чем 30 организационно-правовым формам, а в Дагестане их, по данным Минюста республики, около 3000, изыщут собственные антикоррупционные цели и привнесут соответствующие результаты. С другой стороны, свобода антикоррупционной общественной деятельности, которая может быть разноплановой, способна порождать хаос, если со стороны государства нет ее согласованного обеспечения, не определены приоритетные сферы ее приложения, отсутствуют индикаторы, позволяющие судить о ее успехах и недостатках.
«Поиск, выбор или определение институтов гражданского общества, заинтересованных в продуктивном взаимодействии с государством в противодействии коррупции, является труднейшим аспектом в контексте эффективного обеспечения антикоррупционной политики. Нужно исходить из того, что специального критерия, который позволял бы определить антикоррупционное назначение того или иного института гражданского общества, выработать нельзя. Исключение составляют те случаи, когда уставные задачи того или иного НКО предполагают осуществление деятельности, направленной на профилактику коррупции (таких немного - несколько десятков). Или же, когда речь идет о частных направлениях профилактики коррупции, которые уполномочены реализовывать граждане и организации, аккредитованные на проведение антикоррупционной экспертизы», – отметила докладчица.
По словам Беламерзаевой, одним из критериев привлечения институтов гражданского общества в проводимую государством антикоррупционную политику может выступать заинтересованность во взаимодействии, основанная на использовании органом государственной власти компетентности и возможностей (экспертных, мониторинговых, методических) институтов гражданского общества определяемой сферой его деятельности. Эффективность такого взаимодействия будет определяться способностью того или иного института гражданского общества осуществлять мониторинг законодательства и правоприменения в соответствующей сфере правоотношений, а органа государственной власти - воспринимать и учитывать результаты такого мониторинга.
Также это необходимость во взаимодействии, обусловленная целями восстановления нарушенных прав и интересов представителей гражданского общества, в том числе и отдельных индивидуумов.
Представитель Миннаца Дагестана также отметила слабореализуемые механизмы взаимодействия СМИ и государства в противодействии коррупции в области формирования в обществе нетерпимости к коррупционному поведению. Примерами тому служит значительное количество материалов в СМИ о коррумпированности конкретных чиновников; о прекращении или необеспечении уголовного преследования очевидно виновных лиц во взяточничестве и злоупотреблении должностными полномочиями; отказ чиновников от обязанности декларирования доходов.
Относительно частное направление взаимодействия гражданского
общества с государственными органами в области противодействия коррупции определено указами Президента РФ в связи с проверкой полноты и достоверности сведений, представляемых государственными служащими и их ближайшими родственниками о доходах, имуществе и обязательствах имущественного характера. Речь идет о вспомогательной роли в обеспечении профилактики коррупции со стороны политических партий, общероссийских общественных объединений, Общественной палаты РФ, а также общефедеральных СМИ. Такие элементы общественного контроля имеют целевое назначение для выявления полноты декларируемых доходов и их соотношения с расходами.
Однако даже лапидарный анализ правоприменительной практики фактического инициирования проверочных мероприятий в отношении декларантов не позволяет отмечать полноценную реализацию делегированных полномочий на осуществление профилактики коррупции вышеупомянутыми институтами гражданского общества. В данной связи, говорит Беламерзаева, одним призывом к реализации предоставленных полномочий не обойтись. Здесь важно предусмотреть экономическую заинтересованность институтов гражданского общества в их активной антикоррупционной деятельности. В частности, может показаться неожиданной, но достаточно эффективной, мера установления разумных преференций для указанных субъектов противодействия коррупции, как налоговые льготы, снижение ставок арендной платы за помещения.
«Контрольные механизмы институтов гражданского общества в целях противодействия коррупции в настоящее время не задействованы в полной мере для обеспечения доступа населения к информации, а также их участия в информационно-контрольной деятельности. В данном случае механизмы эффективного антикоррупционного взаимодействия гражданского общества с государством следует рассматривать через призму доведения государственными органами (их должностными лицами) до всеобщего сведения результатов принятого решения по обращениям граждан о выявляемых фактах коррупции; ведения реестра физических и юридических лиц, причастных к коррупции. Вышеуказанные меры могли бы быть реализованы при условии использования официальных специализированных электронных интернет-ресурсов, где будет публиковаться и должным образом модерироваться такая информация. Непосредственное опубликование сведений о коррупционных фактах имеет глубокие исторические корни действенного применения в российской истории», – говорит Беламерзаева.
Главный специалист-эксперт отдела по противодействию коррупции и антикоррупционной экспертизы Минюста РД Темирлан Аджиев сообщил, что на сегодняшний день в республике функционируют 14 общественных организаций, уставной задачей которых является противодействие коррупции. В то же время обозначен ряд проблем, в решающей степени мешающих этим организациям в их деятельности по противодействию коррупции. В том числе непонимание некоторыми органами госвласти и местного самоуправления значимости участия этих общественных организаций в противодействии коррупции, а порой и их самоустранение; пассивная позиция отдельных госорганов по отношению к информации, поступающей от этих общественных организаций; отсутствие в общественных организациях каких-либо необходимых организационных материально-технических ресурсов для системного решения вопросов противодействия коррупции. Наиболее встречающей проблемой докладчик назвал декларативный характер деятельности отдельных общественных организаций, фактически подрывающих доверие в части общественного противодействия коррупции.
Было также отмечено, что в рамках республиканской программы по противодействию коррупции на 2014-2016 годы оказывается финансовая помощь общественным организациям, занимающимся вопросами противодействия коррупции. На реализацию программы изначально было предусмотрено порядка 6,5 млн рублей, но в связи с секвестированием республиканского бюджета осталось 900 тыс. рублей. Из них 150 тыс. рублей в 2014 году было направлено на оказание финансовой помощи общественным организациям. Заявки на участие в конкурсе были поданы только от двух организаций, несмотря на то, что информация о его проведении была опубликована в республиканских СМИ. Этот факт, по словам Аджиева, говорит о слабой информированности и слабом взаимодействии органов исполнительной власти с общественными организациями.
