"

Мать боевика: «Я говорила сыну не делать того, из-за чего я на всю жизнь останусь одна»

Фото:
2014
8 минут
В четверг, 18 мая, сотрудники министерства печати и информации Дагестана организовали в здании республиканской газеты «Молодежь Дагестана» встречу журналистов с Зайнаб Идрисовой, чей сын в 2015 году уехал в иракский город Мосул, попал в ряды участников незаконного вооруженного формирования и погиб.

Историю, которая произошла с ее единственным ребёнком Магомедрасулом, гостья часто рассказывает во время бесед со школьниками и студентами. Ее сыну было всего 23 года, когда он уехал от нее. Ту дату женщина не забыла – 24 июня 2015 года.

«Он ушел в месяц Рамадан. В этот день меня не было дома. Была сестра, которой Магомедрасул сказал, что едет в село на соболезнование. Он сказал, что у его друга умер отец. Когда сестра сказала мне, куда он уехал, я к этому отнеслась спокойно. Я верила ему, никаких подозрений у меня не возникло.

На третий день он позвонил, с ним разговаривала моя сестра, потому что я сама была занята. Магомедрасул попросил передать мне, что вернётся через пару дней. Я ему сказала, чтобы он завтра же вернулся домой, в гостях сидеть долго некрасиво, тем более в священный месяц. Сын же ответил, что в селении прохладно, очень хорошо держать пост. Но я ему ответила, чтобы он в любом случае приехал. После этого разговоров не было.

На четвёртый день я узнаю, что сын моей троюродной сестры Загидат Магомед не появляется дома три дня. Она молча ждала парня и, не выдержав, сообщила. Я её успокаивала по телефону, сказала, что он, наверное, с моим сыном. Магомедрасул говорил, что едет в село не один, а с друзьями.

Я думала, что он в селение едет с друзьями, он так сказал моей сестре. Я и близко не могла подумать, что он ушёл в лес или уехал… Как, если он за пределы Дагестана не выезжал?!» – рассказала женщина.

О том, что сын получил заграничный паспорт, она узнала слишком поздно. Зайнаб Абубакаровна не понимает, почему родителей, чьи дети получают загранпаспорта, не ставят об этом в известность.

«Этот вопрос я и раньше поднимала. Сколько бы им ни было лет, они же в любом случае для нас дети. Нужно ставить в известность, что ваш сын или ваша дочь делает загранпаспорт, позвонить, как-то донести эту информацию. Я бы знала, что он куда-то собирается, и приняла бы меры. Я бы его ни за что не отпустила. А он получил документы 20 июня, а 24 ушёл», – сказала З. Идрисова.

Она вспоминала, как её братья и сестры говорили – не может быть того, чтобы Магомедрасул куда-то уехал, чтобы мог нанести такой удар. Ведь близкие видели, каким он рос мальчиком. Она не заявила о сыне, потому что верила в его возвращение.

А рос он, по словам Зайнаб, очень спокойным и добрым ребёнком: «Магомедрасул был моим единственным сыном. С 5 лет я растила его одна, мне помогали мои родители, когда они были живы. Я ходила на работу, родители или младшие сестра смотрели за мальчиком. Живу я в поселке Красноармейск, тогда там садиков не было. Рос он хорошим мальчиком, спокойным, жалоб со стороны учителей никогда не было, ни с кем не дрался. Был даже случай такой… Когда ему было 12-13 лет, брат отдал его в спортивную школу…то ли борьба, то ли бокс  сейчас я не вспомню. Пару дней он походил, а потом перестал. Брат спрашивает у него в шутку, ты по носу несколько раз получил, поэтому ходить не хочешь?! Я тоже ему говорила, ты же мужчина, должен себя защищать, всякое в жизни бывает… Он размахивает рукой и говорит: «Мама, я ни с кем не собираюсь драться, я все буду решать мирным путем. Я не буду доводить до драки».

Она не знает, как человек, который говорил такие слова, будучи ребёнком, мог попасть в такую ситуацию. Это был парень, как рассказывала Зайнаб, который окончил 10 классов, работал в обувном цехе, с детства молился, читал Коран, никогда не жаловался на свою жизнь и благосостояние. Он хотел изучать религию ислам и научиться переводу с арабского языка. Об этом сын рассказал матери за 2 года до отъезда. Зайнаб и её мама вели беседы с Магомедрасулом на разные темы. Они постоянно ему говорили, чтобы он не связывался с сомнительными людьми, не заходил на подозрительные сайты.

«Я ему говорила, не расстраивай свою маму, у меня больше никого нет, не делай так, чтобы я потом на всю жизнь осталась одна… Ты знаешь, как я тебя люблю. Я ему всегда это показывала. Пусть ему было 23 года, и он был под 1.80 ростом, я всегда показывала ему свою любовь.  Как он туда попал – через интернет. Раньше, когда ребятам что-то говорили, они менялись в поведении, говорили, как надо одеваться…В его же поведении ничего не изменилось. Ребята, с которыми он общался, об этом ничего не знали. Он никому ничего не сказал. Уехал с сыном моей троюродной сестры 22-летним Магомедом, 26-летним Магомедрасулом, который обманом забрал с собой жену и ребёнка. Как я потом узнала, Магомедрасул и Магомед несколько раз ходили в мечеть в посёлке Семендер. У нас-то в Красноармейске есть обычная мечеть. Видимо, их там проверяли, после чего поставили на профилактический учёт. Позже я узнала, что они семь месяцев собирались», – рассказала гостья.

Она рассказала, что ребята провели 9 дней в Турции. Магомед позвонил своей матери и сказал, что они поехали учиться, вернутся через 3-4 месяца. «Мы не террористы, а туристы», – вспомнила Зайнаб, как отшучивались тогда ребята.

«Когда они были в Турции, они нам звонили. А когда перешли границу, у них отобрали паспорта, и, конечно, они все поняли. Прошло время. Они стали отправлять нам голосовые сообщения по мессенджеру WhatsApp, потом звонили. Ребята успокаивали нас, говорили, что читают Коран, учатся. Они говорили, что в Мосуле не везде идёт война. Говорили, что слышат, как там бомбят, а здесь такого нет. Мальчики предупредили, что месяц не будут выходить на связь, но они не звонили нам больше месяца. Они обучались, но, видимо, другому. Однажды Магомед сказал своей матери, что они не нашли того, что им говорили и обещали… Что именно им обещали, он не сказал… Я говорила сыну, чтобы убежал, вернулся… Он говорил, чтобы я не вела такие разговоры. Сказал это несколько раз. За ними, оказывается, слежка велась, а мы же не знали. Их постоянно сопровождали, потому что знали, что они могут сорваться, сбежать», – рассказала Зайнаб Идрисова.  

Женщина показала журналистам фотографию сына, сделанную в интернет-кафе в Мосуле. На ней он изображен с Магомедом. Для сравнения она показала фото, сделанное в Дагестане. Обратила внимание собравшихся на выражение лица своего сына и глаза. Глаза, говорила она, очень сильно изменились. Зайнаб Абубакаровна предположила, что мальчики систематически что-то употребляли, им что-то добавляли в еду.

«Моего сына деньги не интересовали, убивать людей он бы не поехал. Это я точно знаю, он был не таким мальчиком. Его интересовала религия, учёба. Когда они столкнулись с действительностью, не смогли уйти.

В ноябре 27 числа от Магомеда пришло известие, что погиб Магомедрасул. Об этом он сообщил своей матери. После смерти сына я выходила на связь с Магомедом. Он сказал, что 11 ноября их забрали на задание в Ираке. Он рассказал, что там всю ночь бомбили. Мой сын получил ранение и почти до утра пролежал на земле. Где именно Магомедрасул похоронен, он так и не сказал. Он сказал, что не может дать эту информацию.

Сейчас о Магомеде уже 2 месяца ничего не слышно. Тот парень, что уехал с женой и ребёнком, умер ещё в сентябре 2015-го. Девушку и её сына с трудом удалось вернуть домой. Она находилась в Турции без документов. Там она и второго сына родила.

Одноклассникам моего сына уже по 25 лет. Одни  женились, другие только собираются.  Мне это очень тяжело видеть. Я думала о том, чтобы женить через год после смерти матери. Я думала о том, что у меня будут внуки и внучки, что я буду растить детей, смотреть за ними, помогать. Такого поворота я не ожидала», – добавила она.

На сегодняшний день в школах и институтах проводятся множество мероприятий по профилактике идеологии экстремизма и терроризма. Часто на них приглашают Зайнаб Идрисову. Она просит, чтобы её заранее предупреждали о мероприятиях, чтобы она смогла отпроситься с работы. А также о том, чтобы на них присутствовали матери подростков.

«Я хочу донести до детей, к чему всё это приводит, чтобы они не были такими доверчивыми, как мой сын. Не хочу, чтобы другие матери почувствовали то же, что и я. Я знаю, что многие в себе замыкаются, а я не хочу. Я не могу оставаться дома одна, потому что у меня случаются нервные срывы. Я все держала внутри себя и в первое время даже плакать не могла. Мои близкие не говорят при мне о сыне, потому что видят моё состояние…», – заключила гостья.

Обычно Зайнаб Абубакаровна пьёт перед такими мероприятиями успокоительное. На этот раз она о лекарстве напрочь позабыла. Ничто не может сдержать её слёз.
Источники
РИА «Дагестан»

Новости раздела