«Северный Кавказ - самый проблемный регион страны» -  подобное высказывание уже давно стало общепринятым. На протяжении многих лет, а по некоторым вопросам – десятилетий здесь накапливались сложнейшие проблемы в экономике и межнациональных отношениях. Очень многие трудности оказались в запущенном состоянии в 1990-е гг., когда происходил резкий спад производства, росли националистические и сепаратистские настроения, формировалась социальная база для исламского радикализма. Слишком многое было отдано тогда на откуп местным элитам, которые демонстрировали полную лояльность федеральным властям, но, по сути, обменивали ее на невмешательство центра во внутренние дела своих регионов. На этом выросли коррумпированные вождистские режимы, которые, может быть, и обеспечивали определенную, хотя на самом деле крайне хрупкую социально-политическую стабильность, но не создавали никаких стимулов для экономического развития. Регионы Северного Кавказа прочно сели на дотационную иглу, и освоение федеральных денег стало главной отраслью местной экономики и основным занятием властвующих элит. На этом фоне шло накопление скрытых проблем, которые стали выплескиваться в виде экстремистских проявлений, исламского терроризма и элементарного бандитизма.
    Как ни парадоксально, но на протяжении многих лет ситуация на Северном Кавказе всех устраивала. Местные лидеры убаюкивали федеральный центр заверениями в своей преданности, давали ему сколько угодно голосов на выборах и умело использовали в качестве «дойной коровы». Это позволяло не заниматься экономическим развитием и не работать над улучшением инвестиционного климата. Побочным эффектом такой политики стал и массовый выезд населения республик в самые разные регионы России, где это стало приводить к росту межнациональной напряженности.
    Создание института федеральных округов в 2000 г. сыграло свою позитивную роль в постепенном изменении сложившейся ситуации. Во-первых, полпредства получили право разрабатывать программы социально-экономического развития своих федеральных округов. Первым результатом стала федеральная целевая программа «Юг России», которая продолжает работать до сих пор. Во-вторых, полпреды стали активно влиять на кадровую политику в регионах, что стало особенно важным и заметным после отмены прямых губернаторских выборов с 2005 г. Отмена выборов, которые на Кавказе обычно проводились в интересах действующих глав и без серьезной конкуренции, а также личная активность полпредов позволили приступить к демонтажу прежних режимов и обновлению властной элиты. В результате, как известно, во всех регионах Северного Кавказа главы поменялись, в некоторых случаях – не один раз. Можно по-разному относиться к эффективности федерального финансирования северокавказских проектов и к политике кадровой ротации, но бесспорно то, что регионы Северного Кавказа в нулевые годы вышли из состояния застоя.
    Выделение Северо-Кавказского федерального округа в 2010 г. проходило на фоне множества пессимистических прогнозов и широко распространенного скепсиса по поводу будущего этого региона. Хотя многое уже тогда было надуманным и преувеличенным. Например, стабильный рост ВРП и снижение уровня бедности отмечались в большинстве регионов СКФО еще за несколько лет до его создания. Причем уровень бедности снизился в регионах очень резко, с запредельных показателей до сопоставимых или даже существенно более низких в отношении среднероссийских. Общий рост российской экономики затронул и эти регионы, хотя темпы их развития, как правило, отставали от средних по стране. Тем не менее, мало кто верил, что на Северном Кавказе удастся провести диверсификацию и модернизацию экономики, радикально улучшить инвестиционный климат, обеспечить устойчивый и ускоренный в сравнении со страной в целом рост экономический рост. Боялись даже заикаться о решении подобных задач. До создания СКФО в кавказской политике федерального центра преобладали административные и силовые технологии. Центр экспериментировал с заменами глав республик, а силовые структуры решали свои задачи по подавлению террористической угрозы.
С созданием нового федерального округа и назначением А.Хлопонина его руководителем в кавказской политике был сделан следующий шаг, причем назревший и перезревший. Впервые началось системное решение крайне запущенных социально-экономических проблем региона. Другими словами, в кавказской политике наряду с привычной административно-силовой составляющей появилась и стала выходить на первый план составляющая социально-экономическая. Свою роль здесь сыграл и личный опыт А.Хлопонина как бывшего руководителя Красноярского края, региона, где, в частности, был запущен первый крупный проект Инвестиционного фонда, создана собственная корпорация развития, отрабатывались на практике механизмы государственно-частного партнерства. Очевидно, что выбор в пользу кандидатуры А.Хлопонина был обусловлен именно его опытом социально-экономического управления в регионах. Притом важным и беспрецедентным управленческим экспериментом стало совмещение постов полномочного представителя президента в федеральном округе и вице-премьера российского правительства. Это позволило усилить влияние руководства СКФО на финансово-экономические процессы. Не случайно этот эксперимент в дальнейшем был применен в другом федеральном округе, пользующемся особым вниманием федерального центра и получающем крупные финансовые вливания, - Дальневосточном. Но, в отличие от Дальнего Востока, в СКФО не было аппаратных конфликтов и кадровой чехарды, что положительно характеризует управленческую ситуацию, созданную там в 2010 г.
Создание СКФО, назначение А.Хлопонина и изменение принципов кавказской политики федерального центра в пользу решения стратегических задач социально-экономического развития позволили приступить к постепенному качественному изменению ситуации в регионах. За несколько месяцев еще в 2010 г. была подготовлена стратегия развития округа. В прошлом году утверждена государственная программа социально-экономического развития СКФО до 2025 г. Одним из главных проектов по диверсификации окружной экономики стал проект туристического кластера, который постепенно реализуется во всех субъектах СКФО, а также в Краснодарском крае и Адыгее усилиями новой компании «Курорты Северного Кавказа». Создана «Корпорация развития Северного Кавказа», которая реализует проекты на основе государственно-частного партнерства. Важным системным изменением стала переориентация центра с дотирования Северного Кавказа на привлечение частных инвестиций и задействование потенциала самих регионов, что видно, например, по содержанию государственной программы. Это позволяет выйти из тупика бесконечного финансирования регионов из федерального бюджета ради латания их дыр. В результате, например, частное финансирование преобладает в крупном проекте IRRICO (производство сои и кукурузы), реализуемом в Ставропольском крае при участии «Корпорации развития Северного Кавказа».
В целом СКФО сейчас характеризуется позитивной динамикой социально-экономического развития, в т.ч. по таким показателям, как ВРП, промышленное и сельскохозяйственное производство, уровень бедности, безработица. С этой точки зрения округ подобен России в целом. Причем он пережил финансово-экономический кризис относительно спокойно, особенно на фоне промышленных регионов, уязвимых в отношении внешнеэкономической конъюнктуры. Но СКФО сейчас нужны ускоренные темпы роста, позволяющие преодолеть его отставание. Результаты же реализации государственных программ и деятельности институтов развития должны проявиться в среднесрочной перспективе, для этого нужно минимум несколько лет. Пока закладывается фундамент, проекты проходят нулевой цикл, но уже появляются и первые результаты. В частности, близок к завершению пилотный проект туристического кластера в Архызе. Прогнозы Минсельхоза говорят о возможностях ускоренного роста сельскохозяйственного производства в сравнении со страной в целом. Далеко не все из сделанного находится на поверхности, и проблем в СКФО хватает, но уже произведенное разумное изменение базисных принципов кавказской политики федерального центра внушает оптимизм и создает долгосрочную перспективу.